— Понятно. Егоркин!

— Я! — шепотом отозвался рядовой.

— Запомнил место?

— Так точно, товарищ старший лейтенант.

— Возвращайся. Приведешь сюда взвод. Пусть по-тихому отработают. Гони…

Рядовой, ни слова больше не говоря, развернулся и ринулся в обратный путь. Через две секунды его уже скрыл туман. А командир взвода знаком подозвал к себе всех своих бойцов, чтобы не пришлось говорить громко. Громкие слова могут быть слышны в тумане. И, словно в подтверждение его осторожности, откуда-то раздался громкий чих. Наверное, какой-то солдат в засаде чихнул. В такой мокроте находиться длительное время — не захочешь, начнешь чихать.

— Обходим справа. Стрелять только в случае опасности для жизни. Кто чихнет, как эти, — кивнул в сторону засады Гавриленков, — от ближайшего получает прикладом в лоб.

Пистолеты-пулеметы «ПП-2000» при пластиковом корпусе имели металлические складные приклады. Получать такой удар не слишком приятно, и желающих чихать не нашлось.

— Под ноги смотреть внимательно. Возможно минирование и «растяжки», — добавил командир. — Двинули…

Шли предельно аккуратно. Карта показывала справа от ивняка ручей, но вместо ручья вдоль зарослей тянулась большая лужа. В грязной воде легко поскользнуться, споткнуться, вообще неловко ступить. Тогда может раздаться громкий всплеск воды, который будет очень хорошо слышен в тумане.

Потому старший лейтенант выбрал, с одной стороны, самый опасный маршрут, а с другой — дающий возможность пройти неслышно. Пошли через сами заросли, в трех метрах за спиной лежащих в засаде солдат, готовые к адекватной реакции на любую угрозу.

Слева вдруг раздался звук, похожий на всплеск воды, и тут же голос солдата, сидящего в засаде:

— Что там такое?

— Бобры резвятся, — ответил ему кто-то. — Их там три штуки бегает. Молодые, шумливые.

— Шапку себе бобровую хочу. У моего отца была. Целый день носил, а вечером уснул пьяный в трамвае. Проснулся только в трамвайном парке и, конечно, без шапки.

— Ты тоже так хочешь?

— Я, когда выпью, не засыпаю, мне, наоборот, бежать куда-то хочется. Активность пробуждается. И чем больше пью, тем активнее становлюсь.

— Просто у каждого человека понятие «больше» разнится. Одному стакан водки — предел. Другому две бутылки — начало.

Когда у противника в засаде идут разговоры — это всегда приятно тем, кого засада поджидает, значит, противник не сосредоточен на выполнении задачи. Так и произошло. Спецназовцы проходили за спинами бойцов засады незамеченными. Сам лежачий строй засады видно почти не было, и только Волобуев просматривал его впереди через ночной прицел своей СВД [25] . В нескольких местах он предупреждал группу, и приходилось сворачивать правее. Как понял старший лейтенант, там солдаты в засаде не лежали, а сидели, оживленно беседуя. Впрочем, туман не только доносил звуки, он еще и делал их невнятными, поэтому слов вообще невозможно было разобрать.

Дважды по знаку прапорщика Волобуева переходили на «гусиный шаг». Опять ему что-то не понравилось в строю засады. Тем не менее засада не тянулась далеко, и было в ней не более двадцати пяти бойцов. Гавриленков еще более укрепился в своем мнении, что, выставляя засаду, подполковник Зотов только уничтожает своих солдат как свидетелей его собственных преступлений. Такая засада не смогла бы даже взвод остановить. А уж если бы взвод объединился с двумя другими взводами, вообще ни о каком успехе можно было даже не мечтать, и любой боец засады обязан понимать это. Но отказаться выполнить приказ солдаты тоже, скорее всего, не могли, это было чревато последствиями. А вот о последствиях, которые могут наступить в случае атаки спецназа ГРУ, солдат, должно быть, не предупредили. Такое предупреждение, очевидно, не входило в планы подполковника Зотова.

Волобуев остановился и начал внимательно «ощупывать» через прицел пространство впереди. Остановились и другие.

— Все, — сказал прапорщик. — Путь свободен…

Эпилог

Рядовой Егоркин встретил свой взвод гораздо ближе, чем предполагал. При высоком темпе передвижения взвод быстро сократил дистанцию до командира. Старший сержант Клишин слегка стеснялся своего командирского назначения, когда рядом находится целая группа офицеров, в том числе и старших, и посчитал нужным все же поставить в известность майора Зотова. И как раз в то время, когда Зотов выслушивал доклад рядового Егоркина, замыкающий колонны командир третьего отделения ефрейтор Нечипоренко подал тревожный сигнал, четырежды прокрякав обеспокоенной уткой. Звук в тумане разнесся далеко, и весь взвод сразу среагировал на него, рассредоточившись полукругом в боевой готовности. Но уже через минуту прозвучал двойной крик утки — отбой тревоги. Старший сержант Клишин вместе с оперативниками ФСБ ждали сообщения от ефрейтора Нечипоренко. И буквально еще через минуту сам ефрейтор вышел из тумана, и с ним два офицера, старший лейтенант и лейтенант. Клишин их сразу узнал и, довольно кивнув, сказал:

— Вовремя нас догнали. Мы как раз получили данные о новой засаде.

Туман словно раздвинулся, и из него двумя колоннами выступили два взвода спецназа ГРУ. В середине строя шел командир роты капитан Чигринский, полицейский капитан Подопригора и рядовой Моховщиков с младшим сержантом Загоскиным. Моховщиков сразу прошел дальше, к своему отделению, которое уже давно не видел. А младший сержант остался рядом с офицерами, на случай, если поступит новая команда.

Чигринский и его офицеры представились операм ФСБ. Майор Зотов коротко обрисовал ситуацию и еще короче необходимость скоростного рейда, который предпринял старший лейтенант Гавриленков.

— Значит, Сергей Сергеевич считает, что этот подполковник, ваш, товарищ майор, однофамилец, подставляет своих солдат, избавляясь от свидетелей?

— Мы с ним решили, что дело обстоит именно так.

— А у нас есть необходимость от свидетелей избавляться?

— Какая у нас может быть необходимость… — передернул плечами майор Зотов.

— Тогда надо попытаться договориться с ними, — бросил на ходу Чигринский и стремительно зашагал вперед.

Командиры взводов и все окружение командира роты устремились за ним. Два пришедших взвода двинулись за своими командирами.

Теперь передвигались уже в три колонны. Рядовой Егоркин находился рядом с командиром роты, сменив на этом посту рядового Моховщикова. Младший сержант Загоскин справедливо посчитал, что его место рядом с отделением, которым он командовал. Туман не заставил колонну снизить темп. Шли быстро, поскольку уже знали, где находится засада. И только на подходе рядовой Егоркин сориентировался и дал молчаливый знак к остановке.

Чигринский позвал своих офицеров, показал раскрытую карту. Командиры взводов раскрыли свои. Команда прозвучала конкретная и категоричная, хотя и произнесена была шепотом. В засаде опять кто-то чихнул, чем привлек внимание капитана, но ненадолго.

— Выходите на позицию с правой стороны, за спинами засады. Не стреляете. Зашли, присели за кусты и даете мне команду. Я обращаюсь к засаде с пламенной речью. Если будет сопротивление — подавить. Не будет сопротивления, разоружить. Если найдете их командира, обезвредить и связать. Может быть, он сам решится дать команду сложить оружие. Все. Вперед. Объясните солдатам, что и их самих могли призвать служить туда, а не в спецназ ГРУ. Это точно такие же мальчишки, как они сами, и потому против них нельзя проявлять полную жесткость. Здесь не Северный Кавказ. Здесь все свои…

— Понятно, Петр Викторович, — согласно кивнул старший лейтенант Вахтомыч.

Взводы выдвинулись быстро и бесшумно.

— Что они там тянут? — недовольно проговорил командир роты.

И тут же получил ответ от утки, которая крякнула дважды. Чигринский двинулся вперед и остановился между первыми двумя толстыми соснами.

— Внимание всем! Солдаты, я к вам обращаюсь. Я — командир роты спецназа ГРУ капитан Чигринский. Сопротивление бесполезно. При первом же выстреле вы будете уничтожены. Поэтому попрошу вас не суетиться и выслушать мои объяснения. — Голос Петра Викторовича звучал четко и громко и разносился туманом далеко. — Вы с кем воевать собрались, хочу я вас спросить? Со своей страной? Вас для этого родина воспитывала, одевала, обучала, кормила? Мы официально представляем российские власти. Российская власть послала нас сюда. А вы хотите в нас стрелять… Послушайте меня. Вас предал подполковник Зотов. Он выставил вас в засаду только для того, чтобы вы все были уничтожены, поскольку вы являетесь свидетелями его преступных действий. Точно так же он выставлял еще одну засаду, большую по численности в два раза. Мы уничтожили ее. Вам же я предлагаю просто сдаться…